Константинов крест [сборник] - Семён Данилюк

— Кто б меня на полстолько полюбил, — Алекс завистливо причмокнул. — Веришь? Душу бы заложил.

Мрачный Николай согласно кивнул.

— Наверное, разведусь всё-таки, — ответил он на незаданный вопрос. — Дети, конечно… Как якорем держат. Но и придумывать дела допоздна, только чтоб не домой, — это не жизнь. Уговариваю себя. Но, похоже, там уж выжженная земля. А тут под сорок лет мертвый, а она всё им живет.

— Может, и нам попробовать помереть? — в бесстрастной своей манере пошутил Алекс.

С улицы донесся игривый женский смех. На крыльце участковый Хурадов любезничал с женским составом поссовета. Смеялись охотно и от души, — ладненький кавказец пользовался успехом.

— Еще один великий поисковик явился, — процедил Понизов. — Сейчас начнет пургу гнать.

Хурадов и впрямь был неподдельно оживлен. С любопытством кивнул светловолосому прибалту, которого видел здесь уже второй раз.

— Что светишься, будто сразу начальником ОБХСС назначили? — буркнул Понизов, искавший, на ком бы выместить дурное настроение. Удивительное дело, но теперь, когда поиски зашли в тупик, Понизов вместо удовлетворения испытывал жгучую досаду.

— На рамешковском кладбище две щербатовские плиты обнаружил! — похвастался Хурадов. — Свеженькие. Года не прошло.

Понизов запунцовел:

— Ты делом начнешь заниматься? Помнишь, куда тебя вчера послал? Или еще дальше послать?!

— Зачем ругаетесь? Сделал, как сказали.

Хурадов с шиком распахнул задвижки объемистого крокодиловой кожи портфеля, что таскал через плечо на длинном ремне, извлек позвякивающий пакет, и под удивленными взглядами высыпал содержимое на полировку председательского стола.

— Вот! — он разровнял горку из бижутерии, цепочек, медных крестиков, перемешанных с засохшей глиной.

— Здесь тебе чего, ломбард? — Понизов почувствовал, что свирепеет.

— Так обыск сделал, как велели, — заторопился струсивший участковый. — Порешало и других на месте не оказалось. А я обыскал… Замочек хлипкий, зашел. Посмотрел по шкафам, по тумбочкам. Что нашел, сгреб и привез.

Понизов брезгливо тронул кучку пальцем.

— Хурадов! Ты хоть помнишь, что искать надо? Поссовет подломали: документы, печати. А это… Будто лавку старьевщика обчистил.

— Тут женского много. Подумал, может, сотрудницы что-нибудь из своего опознают? Если правильно объяснить, — глаза Хурадова сделались хитрющими. — Тогда арестуем.

Понизов удержался от стона.

— Хурадов, нельзя ж быть таким… недотепой. Вези назад пулей, где взял. Может, успеешь до их возвращения. А то у зэков свои понятия. Не поглядят, что участковый. Отбуцкают в ночи так, что мама не горюй.

— Как скажете, — пробурчал Хурадов. — Для вас же старался.

Страдая от незаслуженной обиды, подставил пакет, зачерпнул горсть.

Внезапно Александр Тоомс, ленивым пальчиком теребивший кучку, изумленно вскрикнул, ухватил участкового за запястье, резко вывернул. Субтильный Хурадов, ойкнув от боли, разжал ладонь. Как искатель алмазов, обнаруживший на дне лотка знакомый блеск, тянется к нему неверной рукой, так Тоомс выхватил что-то, лежавшее на ладони, поднес к глазам. Нащупал выключатель настольной лампы. Посреди яркого пятна выложил недорогой крестик с подстершимся вензелем «КП».

— Он! — сдавленным голосом объявил Алекс. Торжествующе глянул на друга. — Это крест Пятса. Понимаешь ты?!

Понизов вытаращил глаза.

— Вензель видишь? КП — Константин Пятс.

— А почему не какая-нибудь Клавдия Пелипенко?

— Не понимаешь! — Алекс любовно огладил крестик. — Это не просто так. На, убедись! — он вытащил из портмоне сложенную кальку, волнуясь, развернул. Внутри оказался рисунок креста. Алекс наложил на него крестик из кучки. Торжествуя, разогнулся, — кресты и впрямь казались один в один.

— Спроси, откуда, — предложил он. — У нас в Эстонии есть человек — Урмас Поски. Старый человек. Старый диссидент. Очень закрытый. Сидел, страдал. Проходил по делу о письмах Пятса. Вышел в начале семидесятых. «Контора» после освобождения пыталась его заново на семьдесят седьмую раскрутить. Я помог, затихарил. Мы с тех пор… — он свел пальцы. — Так вот, чтоб ты понял! Он с Пятсом работал еще до сорокового. И он последний, кто общался с президентом в лечебнице Ямеяла. От него я о кресте и узнал, когда уже экспедицию организовали. Рассказал мне на случай, если удастся найти, чтоб лишние ориентиры были. Он сам его для Пятса заказал и успел передать — президент хотел иметь православный крест. Специально недорогой, чтоб не отняли. А кальку эту для меня нарисовал по памяти. Как раз для опознания.

— Но, Алекс! — Понизов с сомнением повертел крест. — Сам же говоришь, — по памяти. Старый человек. Разве не бывает похожих? К тому же — дешевка. Да их десятками могли наштамповать. Может, просто уверил себя, потому что очень хочешь? Сам подумай, откуда кресту Пятса взяться в тумбочке у тургиновских зэков?!

— Из могилы! — подошедшая незаметно Гусева приняла крест из рук Понизова, всмотрелась напряженно, часто моргая. — Похож! На нем, умершем, на шее был. И вензелек в середке точно запомнила. С ним и похоронили.

— Да что говорить?! — в нетерпении подхватил Тоомс. — Он это. Он!

— Но тогда что получается?.. — Понизов озадаченно потеребил усики.

Алекс сгреб к себе прочие безделушки, принялся разглядывать, обнюхивать.

— Ты думаешь?! — сообразил Понизов.

Теперь уж подтверждающе закивал обрадованный Хурадов:

— Я тоже слышал про них разговоры, будто ночами на кладбище копают. Днем плиты для Бороды тешут, а ночью, выходит… Там, где фашистские захоронения. Пустили слух, будто расстрелянных зарывали наспех, кто в чем был. И с чем был. Только это всё-таки в стороне.

— Могли сбиться, тем более ночью. Залезли не на тот участок! — бодро закивала Гусева. В ней вновь зажглась надежда.

— Ну, брат?! Время теряем, — Алекс требовательно потянул Понизова за рукав.

Тот, и сам ощутивший азарт, глянул на Хурадова:

— Где они?!.. На какой срок ты их в Москву отпустил?

— Как то есть отпустил? — Хурадов растерялся.

Понизов нахмурился:

— Ваньку не валяй. О сервелате, что тебе из Москвы возят, уже в поселке болтают. Ну?

Хурадов сглотнул:

— Должны были к вечеру вернуться.

Алекс Тоомс, торопясь, принялся натягивать плащ. Хурадов испугался.

— Но ведь наверняка пьяные. Как бы поножовщиной не обернулось. Такие беспредельщики! Может, до утра? Группу захвата из района вызовем.

— Обойдемся! — нервик у правого глаза Алекса весело затикал в предвкушении опасности.